«Это моя дочка, и я ею горжусь»
София родилась на сроке 30 недель весом 1480 граммов. Ее маме, Анне, сделали экстренное кесарево сечение. Она говорит, что в диагнозе указано: преждевременные роды произошли из-за внутриутробной инфекции.
— Начали идти воды, я обратилась в женскую консультацию, нас сразу же отправили в роддом, там сделали тест и подтвердили, что это воды. Решили не сохранять, опасаясь рисков, и сделали кесарево, — рассказывает она. — Когда все произошло, было очень страшно. Это сейчас уже… И то, наверное, если я начну углубляться, то вспомню. А это очень тяжело. Произошедшее стало хорошей проверкой для семьи. Потому что ты весь на нервах, дома еще один ребенок, муж… Но мы прошли эту проверку, и я поняла, что удачно вышла замуж, потому что мой муж всегда подставлял плечо и поддерживал.
Анна Корделюк вместе с дочерьми Софией, 3,5 года, и Настей, 5 лет.
Сразу после рождения София сама не дышала.
— Но достаточно быстро ее сняли с аппарата искусственной вентиляции легких, потому что на шестые сутки уже делала попытки дышать самостоятельно. Затем кишечник не выдержал наращивание питания, и у нас случился перитонит. В 17 дней ей сделали операцию, на живот вывели стому (отверстие, где кишка выводится на переднюю брюшную стенку. — Прим. тут.бай). Это делают специально, чтобы разгрузить кишечник. Помню, когда мы с мужем пришли в реанимацию, увидели, что она реально фиолетового цвета. Просто фиолетовая. Сильно упал уровень тромбоцитов, и началось кровоизлияние. Нам сказали: все, готовьтесь. Мы пошли в церковь.
С Софией всегда все было волнами: вроде становится лучше и все хорошо, а потом резко плохо. И когда ее состояние стало более-менее стабильным, возникли проблемы со зрением: диагностировали ретинопатию (поражение сетчатой оболочки глазного яблока. — Прим. тут.бай). Девочку перевезли в РНПЦ «Мать и дитя» и там спасли зрение.
— Сделали чудо. Да, мы носим очки, у нас небольшой минус по зрению, но она видит сама, — говорит ее мама.
София в кувезе. Здесь ей один месяц и несколько дней. Фото: предоставлено Анной Корделюк
Анна открыто обо всем рассказывает и говорит, что это часть их жизни. Она вспоминает, что когда девочка лежала в кувезе и ее выхаживали, пятка Софии была размером меньше маминого мизинца.
Всего Софии сделали семь операций, после последней она перестала говорить. Родители сейчас активно с ней занимаются, чтобы вернуть навыки.
— На фоне кровоизлияния был высокий риск ДЦП. Но мы много занимались. В Бресте есть центр реабилитации «Тонус», и мы регулярно туда ходим. У нас нет ДЦП, но с левой стороны у нее слегка нарушена координация. Она пользуется и левой рукой, но если присмотреться, то немного коряво, еще она слегка прихрамывает.
Сейчас Софии 3,5 года, и в этом году она пошла в обычный детский сад.
— Я поняла, что это моя дочка, и я ею горжусь, я ее очень люблю, она сильная, классная. И сейчас я не считаю, что у нее есть какое-то отличие от других детей. Просто, как говорит одна мама из нашей организации (объединения РАНО. — Прим. тут.бай), у нас было фееричное появление на свет.
«Они плакали, когда благодарили меня»
Доктор вспоминает счастливые истории усыновления, которых перед ее глазами тоже прошло немало. Был новорожденный мальчик, которого выкинули из поезда на станции Васильево — его усыновила та женщина, которая его и нашла. Была девочка, которую отдали на усыновление в семью в район, а она по дороге простудилась и заболела. Новоиспеченные родители, провозившись с беспокойным ребенком всю ночь, решили, что не справятся, и привезли девочку назад в больницу. Ирина Валентиновна долго с ними разговаривала — и они все-таки оставили ребенка у себя. А когда ей было уже два с половиной года, привели к доктору показать — умницу, красавицу, залюбленную и забалованную всей семьей.
— Они плакали, когда благодарили меня за то, что я их уговорила ее взять. Она для них теперь свет в окошке, олицетворенное счастье. И я плакала вместе с ними. Понимаете, проработав столько лет, нам удается не очерстветь душой. Мы сочувствуем им — и детям, и родителям. Без этого невозможно работать врачом, а я работу свою очень люблю и всегда думаю: «Какое счастье все-таки на меня свалилось, что я пришла в неонатологию!» — признается Ирина Валентиновна.
Еще была ситуация: отказной ребенок. Его просто оставили в больнице, формального отказа не оформляли. В этот момент приехала семья из другого города, которой малыш понравился. Но усыновить ребенка без официальной бумаги об отказе нельзя — можно только оформить опеку. Однако так получилось, что Ирина Валентиновна знала лично мать этой девочки. Доктор несколько раз приходила к ней домой, чтобы та, наконец, написала отказ, оформила все бумаги и дала своей брошенной дочке шанс на нормальную жизнь в любящей семье. Все получилось: девочка уехала в другой город Татарстана, ее родители регулярно шлют Ирине Валентиновне отчеты о ее успехах в учебе и спорте.
— Теперь со мной эта знакомая семья не здоровается в полном составе, я враг номер один. А я думаю: ну и ладно, зато я ребенку хорошо сделала, — разводит руками доктор.
Бывало и такое, что родители отказников возвращались за своими малышами, но было уже поздно. Иногда приходили отцы, от которых скрывали, что у них родились дети. Узнав об этом, они пытались вернуть своих детей, но были случаи, когда им это не удавалось: малыши уже находились в приемных семьях.
— Я говорила: «Ну что же вы так поздно опомнились?», — говорит Ирина Валентиновна. — Но некоторым из них, кажется, даже легче становилось. У них камень с души снимался: ребенок будет расти в семье, а не брошен в детском доме. Может быть, они и для этого приходили, чтобы снять с себя эту тяжесть.
Фото: Артем Дергунов/ realnoevremya.ru
Что важнее — стандарты или интуиция?
Кстати, о клинической картине. Двадцать лет назад в работе врача огромное значение имела интуиция. Говорят, великий Боткин мог поставить диагноз, когда ребенок еще только стоял у двери его кабинета. Ирина Валентиновна как врач старой закалки сетует:
— Теперь интуиция перечеркивается, мы должны работать строго по стандартам. Но и я, и мои коллеги — мы все-таки считаем, что не всегда стандарты правы, невозможно 100% детей уложить в эти рамки. Я порой смотрю на малыша и понимаю, что его пора лечить, нужно вводить антибиотики. Но по стандартам это делать еще рано — мы будем отвечать за это, нас наказывают за необоснованное назначение. Нужно дождаться, пока ребенку станет хуже, и вот тогда уже можно. Но мы чувствуем, что ему становится хуже, даже когда инструментальные методы или картина крови этого еще не показывает. Видно по ребенку, что ему уже плоховато, что он просится на лечение! И мы не назначаем антибиотик, а через день ребенок выдает септический шок или язвенный некротический энтероколит. Такое, к сожалению, тоже случается. Так что, когда наше здравоохранение пошло по европейским и американским стандартам, интуиция и знания врача отодвинулись на второй план…
«Многие во всем, что происходит с недоношенным малышом, винят врачей»
С годами повышается выживаемость недоношенных детей. Сейчас выхаживают детей, родившихся задолго до положенного срока, с очень маленьким весом. Это сильно изменило работу неонатологов. Ирина Валентиновна говорит: конечно, спасение жизни — это чудо. Но, говоря о настолько рано родившихся малышах, нужно быть готовыми к тому, что жизнь эта будет непростой — по крайней мере, на первых порах.
Опасностей много. Незрелые легкие ведут к осложнениям — бронхолегочная дисплазия может длиться вплоть до двух лет, а потом перейти в хроническую форму легочной недостаточности. У сильно недоношенных малышей не успел полностью созреть головной мозг: очень многие такие дети впоследствии растут с церебральными поражениями — например, с ДЦП разной степени тяжести.
Фото: Артем Дергунов/ realnoevremya.ru
Но не все так фатально. Есть множество счастливых случаев, когда в отделении выхаживали детей, родившихся весом в 500 граммов. А потом их приводили к врачам, уже двухлетних — просто показать, какими крепкими и здоровыми они растут. Кстати, многие такие дети потом становятся успешными гимнастами и артистами балета. Дело в том, что сниженный мышечный тонус дает телу большую гибкость, и их с радостью отбирают в соответствующие секции.
По мнению Ирины Валентиновны, в этой «лотерее» очень многое зависит от того, что успело заложиться и окрепнуть, и в первую очередь на это влияет состояние здоровья матери. Многие мамы не понимают, что главное — это их организм
И если с ребенком что-то не то — значит, это повод обратить внимание на состояние своего собственного здоровья!
— Но многие во всем, что происходит с недоношенным малышом, винят врачей. Якобы это мы их не так лечим, не так ведем, не так роды принимаем. Иногда ток-шоу смотрю и удивляюсь: кто это все придумывает? «Врачи еще в роддоме предложили мне отказаться от ребенка, который родился недоношенным». Никогда такого нет и быть не может, чтобы мы предлагали отказаться от ребенка, который, скорее всего, будет инвалидом. Мы объясняем, что будет тяжело и сложно, что нужно будет вложить много сил, но всегда настраиваем мать на борьбу за здоровье собственного ребенка. А нас все равно постоянно обвиняют. Видимо, так проще — найти кого-то вовне и сделать виноватым, — разводит руками доктор.
Почему мы так любим детей на фото
Привлекательность малышей на фото больше всего обусловлена их непосредственностью в выражении эмоций и милой внешностью. Очень уютно смотрятся сезонные сеты в веночках, с букетами жёлтых листьев и в обнимку со снеговиками.
Всегда забавляют фото-пародии, где ребёнок подражает взрослым в профессиональной одежде, с нарочитым макияжем и на каблуках или с накладными усами.
Трогательны фотографии деток с животными – такими же искренними и наивными созданиями, нашими друзьями.
Именно отсутствие масок, “показухи” и “замков” делают детские фото светлыми, тёплыми и умилительными.
В каждом взрослом просыпается инстинкт заботы и любви к нежному, ещё такому неловкому и смешному карапузу, который однажды, как утёнок, превратится в статного лебедя.
Сотня приседаний в день и водительские права
За стенами больницы Ирина Валентиновна — мама двух сыновей и счастливая бабушка троих внучек. Они живут в Москве, поэтому видеться доводится не так часто, как хотелось бы. Но если выпадает возможность, наша героиня с удовольствием нянчится с внучками: когда родилась старшая, целый месяц прожила у сына, чтобы помочь невестке, научить ее всем премудростям материнства. А когда родились двойняшки, приезжала на десять дней нянчиться с ними, полугодовалыми, отпустив их родителей на море: «Они молодые, им надо было отдохнуть, а я с детьми справилась!»
Четыре года назад наша героиня похоронила мужа и называет это своей самой большой потерей в жизни — они прожили вместе сорок лет…
Сыновья из гнезда вылетели, мужа не стало — теперь Ирина Валентиновна живет одна. И живет очень активно: не пропускает ни одной выставки в центральных музеях, любит театр, завсегдатай концертного зала консерватории, недавно выучила английский язык на курсах — просто захотелось. А еще после смерти супруга освоила навык вождения. Просто было очень жалко оставлять дачу на Свияге — и наша героиня отучилась в автошколе, получила права и теперь с удовольствием ухаживает за своим дачным садом. Порой и на работу ездит за рулем, но часто все-таки ходит пешком. Стройная и подтянутая, совершенно не выглядящая на свой возраст, доктор чеканно говорит:
— Чтобы сохранять молодость и здоровье, нужно двигаться. Я каждый день делаю получасовую зарядку, для этого встаю в 5.15 каждое утро. Начинаю заниматься: с гантелями, на беговой дорожке. Обязательно каждый день делаю 100 приседаний с полуторакилограммовыми гантелями, а потом принимаю контрастный душ. И знаете, очень жалею, что не занялась этим раньше. И вам, кстати, советую: приседания помогают суставам, ускоряют кровообращение в них. Я забыла, что такое боль в коленях. Так что движение — это жизнь. И я всегда людям стараюсь это донести.
Фото: Артем Дергунов/ realnoevremya.ru
Кто с новорожденными работает — тот молодо выглядит
Ирина Валентиновна признается: любит детей. И своих крох в отделении, и тех, кто постарше. Умеет найти подход и к собственным внукам, и к чужим. Смеясь, вспоминает, как однажды летела в отпуск на самолете и всю дорогу развлекала чьего-то двухлетнего малыша, спасая тем самым пассажиров соседних кресел: мальчик был настроен весьма активно покричать. А еще на улице не может пройти мимо детских потасовок или ситуаций, когда обижают детей…
Совершенно философски доктор смотрит на грядущую пенсию. Говорит, что установила для себя символический порог, когда пора будет уходить из больницы:
— Уходить с работы надо вовремя, я в этом уверена. Пойду на пенсию раньше, чем надо мной начнут смеяться. А уж чем заняться — найду всегда!
Но глядя на моложавое, веселое лицо Ирины Валентиновны, понимаешь: она и пенсия — вещи из разных миров. Когда спрашиваешь, что самое главное в своей работе вычленяет для себя наша героиня, она отвечает:
— Дети, которых мы лечим, — самые безвинные, самые уязвимые люди на свете. Они еще ничего не умеют, едва еще начали жить. А мы учимся видеть их по выражению лица, по глазам, по гладкости кожи — я, кстати, поэтому не люблю в перчатках работать, ведь многое о состоянии пациента могу сказать по тактильному ощущению, потрогав его кожу. Они не виноваты, как они родились и какие родители привели их в мир. И мы должны им помочь. Для меня самое захватывающее — именно ощущение их невинности и моя миссия, я должна их спасти. И ради этого каждый день иду на работу. Помню, наша начмед как-то шутила: «Вы, девчонки, молодо все выглядите, потому что с новорожденными работаете!» Я это, кстати ощущаю — кажется, все эти малыши и нашу молодость продлевают!
Людмила Губаева, фото Артем Дергунов/ realnoevremya.ru
ОбществоМедицина Татарстан
Примета нашего времени — вовлеченные отцы
Конечно, труд врача заключается не только в спасении малышей из опасных ситуаций или в работе с маргинальными семьями. Но и благополучные с виду семьи тоже поставляют немало материала для потенциальной книги нашей героини. Так, она вспоминает, как лежала в ее отделении мама с двумя недоношенными близнецами — вполне, на первый взгляд, благополучная, обеспеченная. А оказалось, что преждевременные роды произошли, когда муж вышвырнул ее из машины на ходу…
Но несмотря на то, что запоминаются в основном отрицательные примеры, Ирина Валентиновна говорит и о множестве благодарных, благополучных и счастливых семей, которым доктора сохранили детей. Наша героиня показывает нам грамоту, которую подарила ей одна такая семья, — грамота стоит на почетном месте в ее кабинете, рядом с официальными наградами. А в 2022 году доктор ездила в Уфу получать диплом «Ангел-хранитель» — это звание присваивается в Приволжском федеральном округе, и наша героиня была признана победительницей в категории «Неонатология».
Мамы в отделении патологии новорожденных лежат с малышами не целый день: их палаты на первом этаже, а к детям они поднимаются каждые три часа на сорок минут — на кормление. Здесь они в любой момент могут поговорить с врачом, узнать, как дела у ребенка, и получить рекомендации.
Между тем найти общий язык с мамой ребенка — одна из главных задач врача. Многие женщины видят в докторе спасение, внимательно прислушиваются ко всему, что говорят медики, задают вопросы, стараются понять незнакомые для себя вещи. В свою очередь доктора стремятся разъяснить все максимально доступно, ведь не каждая мама понимает медицинские термины и имеет соответствующее образование. Подключают и пап. Кстати, примета нынешнего времени — вовлеченные отцы, которые живо интересуются ребенком с самых первых дней его жизни и которые активно участвуют в вопросах его лечения и пребывания в больнице, становясь верным помощником врача.
Фото: Артем Дергунов/ realnoevremya.ru
Пять лет на участке: сложные диагнозы, патронаж и ходьба на вызовы с риском для жизни
Девушка окончила мединститут в 1980 году с красным дипломом. Как и все студенты-медики в те времена, на последних трех курсах подрабатывала медсестрой — в неврологическом отделении РКБ. Специализации по неонатологии в то время не было, она вышла из вуза педиатром и пошла работать по распределению в Юдинскую железнодорожную поликлинику (которой на тот момент заведовала ее мама).
Участковым педиатром Ирина Валентиновна работала пять лет. Восьмидесятые годы в Юдино были временем тяжелого труда и небольшого комфорта. Железнодорожники порой жили в трудовых вагончиках, были и отдаленные районы — например, полуостров Куземетьево, куда на вызовы приходилось переправляться, а зимой — ездить через Займище и застревать в снегу на льду, толкая машину. Был и частный сектор с обязательными злыми собаками…
— И ничего, я не сбежала. Пять лет отработала. Это был огромный и очень нужный для врача опыт. Я сейчас не очень согласна с тем, что молодые врачи со студенческой скамьи сразу идут в ординатуру, не понюхав, так сказать, пороху. Все-таки надо поработать сначала, понять, что это такое, ощутить ответственность. А современные ординаторы будто бы продолжают себя чувствовать студентами. Они могут даже не прийти в больницу на обучение и никого не предупредить о том, что их сегодня не будет. Думают, что ординатор — это не работа. А я считаю, что это работа! — строго говорит доктор.
Фото: Артем Дергунов/ realnoevremya.ru
Во время работы в Юдино наша героиня навидалась всякого, как и любой участковый педиатр. Старалась продолжать учиться у своей мамы, которая говорила: «Можно по-разному работать. Можно быть диспетчером — пришел ты к тяжелому ребенку, написала направление и отправил в больницу. А можно быть врачом и помогать людям, если можешь это сделать». Ирина Валентиновна вспоминает, как ходила на вызовы к детям с бронхиальной астмой и приходилось прямо на месте снимать приступ (в то время педиатрам на вызов выдавали с собой базовую аптечку с препаратами, чтобы они могли оказать первую помощь). А как-то раз диагностировала менингит четырехлетнему ребенку:
— Я этим случаем была очень горда. Я тогда работала еще первый год, совсем молодая и неопытная была. Бушевала эпидемия гриппа, я пришла на вызов, смотрю — что-то ребенок слишком тяжелый. Взгляд затуманенный, кровоизлияния в склеры глаз, слабый, ко всему безучастный… Попросила раздеть и увидела на руках звездчатые высыпания, характерные для менингококковой инфекции. А ведь могла просто майку поднять и послушать! Что меня тогда заставило его так подробно осмотреть? Не знаю. Ввела ему сразу большую дозу антибиотиков и гормонов. Телефонов тогда никаких не было, дома телефон был редкостью. Я побежала в ближайшую аптеку, мне как доктору разрешили там сделать звонок в инфекционную больницу и на скорую помощь… Потом родители этого малыша приходили, очень благодарили — ведь получается, что я его спасла.
Это была серьезная школа жизни. И больше всего в этой «школе» доктор любила ходить на послеродовый патронаж новорожденных. Учила молодых мам обращаться с малышом — обрабатывать пуповину, купать, переворачивать на животик, даже пеленать. Но порой и воспитывать молодых родителей приходилось:
— Как-то прихожу на патронаж в вагончик. А там пьяная компания отмечает рождение ребенка. Все пьют! Малыш в каких-то тряпках лежит, кругом кошмар какой-то. Я разогнала эту компанию, кричала на них: «Ну-ка все вон отсюда, это что за грязь тут развели!» Обработала ребенку пупочную ранку, мать отругала как следует. Потом еще месяц ходила к ним почаще, чем нужно — каждые три дня. Следила. Так что разные бывали ситуации… А было и такое на моем участке, что родили в одной семье по ребенку сразу и 37-летняя мама, и ее 18-летняя дочь! Я туда на патронаж ходила к обоим младенцам. Так потом эта молодая мама разошлась со своим мужем, вышла замуж за другого, ребенка оставила своей матери — да так он и вырос. Звал свою бабушку мамой, а дядю — братом…
Фото: Артем Дергунов/ realnoevremya.ru
«Я только на третьи сутки узнала, что она жива»
У Людмилы Лариной четверо детей. Из них одна девочка и мальчик родились раньше срока. Ульяна появилась на свет на 27-й неделе и весила 520 граммов, а Дима — на 34-й неделе с весом 1400 граммов.
Людмила Ларина с дочкой Ульяной, которой 2 года и 5 месяцев, и сыном Димой, которому 1 год и 5 месяцев
— Естественно, было страшно, когда Ульяна родилась. Нам никаких гарантий никто не давал. Я только на третьи сутки узнала, что она жива. На 24-й неделе беременности мне делали УЗИ, и все было в порядке, на 27-й неделе снова поехала на УЗИ, и моя гинеколог начала сомневаться, отправила на УЗИ в роддом. Оказалось, что кровоток был нарушен и ребенок мог задохнуться. Мне сделали кесарево. Выхаживали девочку в роддоме № 2, оттуда нас и выписывали. Два месяца она пролежала в реанимации, выписали еще через месяц с весом 2200 граммов. Сегодня у нас все в порядке. Единственное, что была одна операция из-за непроходимости пищи в желудке. Но прооперировали — и все нормально.
Ульяне здесь три дня. Фото: из личного архива семьи
Дима, брат Ульяны, тоже родился раньше срока, и тоже из-за нарушения кровотока. Но в этом случае Людмила уже лежала на сохранении, чтобы был больше срок беременности. В реанимации Дима провел двое суток и сразу сам задышал.
— Я горжусь своими детьми и бесконечно благодарна врачам, что все закончилось благополучно, — говорит она.
Это правда или нет: смотрим снимки
То, что дети на фото выглядят очень непосредственно и забавно – факт. Сказать, что они объективно более фотогеничны – нельзя. Есть определённые минусы в фотосъёмке детей:
- Малышей сложно заставить отыграть нужные эмоции, потому что они ещё плохо управляют своей экспрессией и с трудом фиксируют движения и позы.
- Детские лица и силуэт ещё не оформлены, иногда они выглядят неуклюжими в кадре.
- Без макияжа, модной причёски и реквизита маленькая модель может смотреться скучнее.
Тем не менее, если изловчиться, можно отснять самые искренние эмоции и невинность на лицах милашек и провести успешную яркую фотосессию.
Серьёзность или грусть на детских снимках не менее глубоки, чем задор и веселье.
Эмоции у мальчиков – золото детских снимков.
Иногда не нужно никакого реквизита, чтобы сделать красивый детский снимок.
Селфи после родов
Многие мамы делали такие снимки, а потом удаляли их. Им казалось, что на них они выглядят слишком замученными, уставшими, опустошенными. Но ведь на этом фото запечатлена мама, которая, благодаря своему телу сотворила чудо, дала жизнь новому человеку.
Для особо смелых можно сделать снимок во весь рост, где будет виден ваш животик, в котором еще несколько мгновений назад был малыш. А теперь вы стоите такая уставшая, с растрёпанной прической, замученным лицом и сияющими глазами.
Поверьте, в этих глазах и на лице отображены ни с чем не сравнимые и оглушительные эмоций, которые вы пережили во время рождения малыша.
Откуда у них эта непосредственность
Главный секрет детской фотогеничности – отсутствие зажимов. Большинство малышей ещё не боятся показаться смешными, широко искренне улыбаются, кокетничают, удивляются.
Всё это делает их естественными и яркими в кадре. Даже детская застенчивость выглядит колоритно – когда сквозь стеснение или грусть пробивается пытливость, дружелюбие и жизнерадостность.
Достаточно познакомиться с малышом, чтобы он не боялся фотографа, поговорить с ним о его интересах или рассказать что-то занятное – и он вовлечётся в процесс съёмки, как в интересную игру.
Иногда с малышами работается запросто, достаточно рассказать им интересную историю, которую мы хотим увидеть на фото.
“Представь, что мишка – твой друг, он пришёл к тебе в гости и принёс вкусный торт” – и вот в кадре уже обнимашки, наушные секретики и хождения за ручку с плюшевым приятелем. Не каждый взрослый сможет отыграть такую постановку, потому что “Ну что я буду как дурак”.
Сколько интересных идей пропадает, потому что модели боятся отпустить на волю свой артистизм и воображение!
Самая большая трудность в работе с детьми – “вредность”, непоседливость и мгновенная смена настроений.
Если карапуз не в духе, договориться с ним о сотрудничестве сложно, а если он решил лезть на дерево или качаться на стуле – ни о какой съёмке не может быть и речи.
У детей школьного возраста начинает просыпаться смущение перед камерой и посторонними, приходит прогнозирование результата.
С такой ребятнёй важно установить доверие – тогда они раскрываются и дарят множество стоящих кадров
«Вам придется доверить ребенка нам»
Но бывают и другие ситуации — родители, которые не настроены сотрудничать с медиками.
— Порой мама приезжает к нам, критически настроенная с самого начала. В ее понимании все медики — априори вредители. Мы еще в приемном покое пытаемся с ними разговаривать, убеждать: «Вы ведь только еще перешагнули наш порог, откуда такой негатив? Вы не знаете еще ни меня, ни наших докторов. Вам придется доверить ребенка нам. А мы очень заинтересованы в том, чтобы он был здоров». Но некоторые все-таки приезжают сюда как в тюрьму. Бывают даже случаи, когда приходится брать отказы от лечения — когда мама наотрез отказывается лежать с ребенком в больнице и требует отпустить их домой, — рассказывает Ирина Валентиновна.
Но отказ — не для тех случаев, когда ребенок находится в тяжелом состоянии и может погибнуть. Доктор вспоминает, как она не отдавала ребенка на выписку домой, потому что ему было очень плохо — а родители написали на нее заявление в полицию. Пришлось принимать в кабинете следователей и вместо того, чтобы заниматься лечением, давать объяснения. В таких случаях подключаются и органы опеки — и поддерживают позицию врачей. Ведь врачи несут не только моральную, но и юридическую ответственность за состояние здоровья выписанного из больницы ребенка. Случись что с малышом дома — к ним первым придут с обвинениями в том, что это они не смогли донести до упрямых родителей необходимость пребывания в стационаре…
А случиться может всякое. Ирина Валентиновна говорит: новорожденные дети непредсказуемы. Резкое ухудшение может развиться в течение буквально двух—трех часов: еще три часа назад ребенок хорошо сосал, у него были приличные анализы крови, а теперь вдруг весь обмяк, серый, еле дышит, губы синие, а анализы выдают септическое воспаление… В таких случаях без экстренной терапии в условиях стационара не обойтись, дорога каждая минута. И поэтому если у ребенка есть хотя бы 50%-ная вероятность развития подобных осложнений — его опасаются выписывать. И если мать упорствует — врачи пишут обращения в органы опеки, потому что детей надо спасать.
Доктор размышляет, откуда берется в обществе негатив к докторам и почему мать предпочитает рисковать жизнью ребенка, лишь бы не обращаться к медикам. Она с горечью в голосе говорит:
— Это характерно только для последнего десятилетия. Думаю, и журналисты внесли в такое отношение к медикам свой вклад, и немалый. Посмотрите телевизор: там постоянно смакуют негативные случаи, врачебные ошибки, раздувают скандалы вокруг врачей. Конечно, защита прав пациентов очень нужна, и среди нашего сообщества есть недобросовестные коллеги — равнодушные, не желающие учиться. Но почему не рассказывают о том, какие чудеса творят рядовые врачи? Почему случаи спасения безнадежных пациентов всегда остаются за кадром, почему никто не говорит о добросовестных докторах, которые всю жизнь кладут за благополучие пациентов?
Фото: Артем Дергунов/ realnoevremya.ru
«Аришка быстрее развивалась и вытянула брата за собой»
У Марины Коноваловой в новогоднюю ночь на 30 неделе беременности родились двойняшки: Ярослав весил 1290 граммов, Арина — 1300 граммов.
Марина Коновалова с сыном Ярославом и дочкой Ариной, которым в новогоднюю ночь исполнится 5 лет
— Мы лежали на сохранении в больнице, и у меня началась отслойка плаценты, сделали экстренное кесарево. Был шок. До последнего не верила, что сейчас все произойдет и дети родятся. Я понимала, что 30 недель — это, конечно, очень рано. Когда они родились, никто хороших прогнозов не давал. По поводу Ярослава сказали, что если трое суток проживет и состояние стабилизируется, то его смогут забрать в РНПЦ «Мать и дитя». Аришка была покрепче. Ее туда перевели утром после родов, Ярослава забрали вечером.
Арина. Она родилась весом 1300 граммов. Фото: из личного архива семьи
Марина рассказывает, что Ярослав 30 дней был на аппарате искусственной вентиляции легких, у него было кровоизлияние в мозг третьей степени, при этом последняя степень у детей — четвертая. Также врачи диагностировали ретинопатию недоношенных, и ему сделали две операции на глаза.
Ярослав. Он родился весом 1290 граммов. Фото: из личного архива семьи
Арина начала сама дышать на восьмой день, у нее были те же диагнозы, что у брата, но в легкой степени.
— Аришка быстрее развивалась и вытянула брата за собой. Сейчас дети занимаются балетом, ходят в обычный детский сад. Ярослав очень любит петь, кататься на велосипеде. Очень хороший мальчик, и Аришка тоже очень хорошая, — говорит Марина.
Надо ли воспитывать новорожденных
Ирина Валентиновна рассказывает: у каждого малыша свой характер. Каждый ребенок не похож на остальных. Смеется, рассказывая нам свои «приметы»: если волосенки торчат ежиком — значит, точно крикун, беспокойный. А есть такие — накормили, и ладно. Иной раз мамы беспокоятся и жалуются доктору: «Как ни приду, он все спит да спит». А она успокаивает: радуйтесь-де, что спит! Когда он немножко подрастет, будете с ностальгией вспоминать роддом!
Доктор напоминает русскую поговорку: ребенка надо воспитывать, не когда он лежит вдоль лавки, а когда еще поперек лавки помещается. Да-да, процесс воспитания начинается с самого рождения, и мамам хорошо бы про это помнить.
— Сразу приучайте его спать в своей кроватке. Я понимаю, что маме удобно класть малыша с собой, чтобы ночью кормить грудью. Но мы строго-настрого запрещаем так делать: даже в казанских роддомах были случаи, когда ребенок погибал, задохнувшись, задавленный уснувшей матерью. А в русской литературе для этого даже слово специальное было придумано: «заспала ребенка». Не хватайте ребенка на руки сразу же, как он открыл рот и заплакал: малыши отлично чувствуют настроение родителей, умеют им манипулировать и даже строят причинно-следственные связи. «Закричал — взяли на руки! Отлично, значит, буду кричать каждый раз, когда мне скучно». Кроме того, немного поплакать малышу полезно, особенно если он недоношенный — так легкие развиваются.
Многие мамы боятся не узнать своего ребенка, перепутать его с другим. Врач изумляется: младенцы же все разные! Медик, поработавший с новорожденными, всегда отличит одного от другого. А в отделении бывают и однофамильцы, и тогда малышей нумеруют: например, Иванов Первый, Иванов Второй и даже Иванов Третий. И все разные, перепутать невозможно!
Отдельно, с теплом и благодарностью доктор говорит о медицинских сестрах, которые работают с детьми в отделении. Она уверена: 50% успеха лечения — заслуга медсестер, их заботы, их рук, их внимательности и сострадания к каждому крохе, которому довелось провести первые недели своей жизни не дома, а в больнице.
Что касается прививок, Ирина Валентиновна уверена: они необходимы. И родителям объясняет, что ответственность за спасение своего новорожденного малыша от ряда тяжелых болезней лежит именно на них. Ребенок не может за себя постоять, он и попросить-то ни о чем не может. Так что прямая задача родителей — защитить малыша. Уже была на памяти современных докторов вспышка дифтерии, еле удалось в девяностые справиться в республике с гепатитом, уже просачивается в республику корь, медики предупреждают о риске вспышки полиомиелита… Достучаться до родителей в большинстве случаев удается, но все-таки многие принимают решение не в пользу собственного ребенка. И это прискорбно.
Фото: Артем Дергунов/ realnoevremya.ru
«Беременность проходила хорошо, никаких патологий не было»
Алина родилась на 26 неделе и весила 990 граммов. Сейчас девочке 1 год и 4 месяца. Ее мама, Яна Бородина, рассказывает, что в день, когда девочка появилась на свет, они с сыном позавтракали — и у нее начались схватки.
Яна Бородина с дочкой Алиной, которой сейчас 1 год и 4 месяца
— Я вызвала скорую, нас отвезли в РНПЦ «Мать и дитя», там экстренно приняли роды. Ребенка забрали в реанимацию, где мы провели 2,5 месяца на аппарате искусственной вентиляции легких, потом перевели в отделение недоношенных детей, там мы еще провели три недели. У нас были кровоизлияние, пневмония, операции на оба глаза. Но сейчас Алина благодаря врачам — полноценный и хороший ребенок, — говорит Яна.
Она отмечает, что тот день, когда все произошло, особо и вспоминать не хочется.
— Беременность проходила хорошо, никаких патологий у меня и ребенка не было. Но когда это все случилось, был сильный стресс. Говорили, что неизвестно, будет ли жить ребенок и как дальше все станет развиваться. Это была темнота, и не было видно света в конце туннеля. Но когда ты понимаешь, что ребенку тяжелее, чем тебе, и никто не сможет помочь ему так, как мать, ты собираешь силы и волю в кулак, молишься и каждый день пытаешься сделать что-то, чтобы его спасти. Я очень благодарна врачам, которые выходили мою Алину.
Сейчас, по словам мамы, Алина вместе с братом постоянно играют в догонялки, и особенно ей нравится хулиганить: кидаться игрушками и стягивать носки.